«Да здравствует жизнь!»
Ожидание от спектакля-фламенко – это должен быть яркий, страстный мюзикл. Ничто не предвещает, что после спектакля Театра Эстрады «Фрида» придется проводить параллели с Ницше, Камю и мифом о Сизифе, а лейтмотивом послевкусия станут строки Гарсиа Лорки «Смерть и я, на виду у смерти, человек одинокий».
Для обывателя, еще недавно слыхом не слышавшем о Фриде Кало, и узнавшем о ней только благодаря нашумевшему фильму и особенно недавней выставке, художница – страдалица, на долю которой выпали бесконечные несчастья - авария, болезнь, измены мужа, невозможность иметь детей, но которая не сдавалась. А творчество – оно где-то совсем на периферии, довеском к «бедной женщине». Потому изначально не совсем понятно, что же является содержанием спектакля-фламенко «Фрида» – преодоление трудностей человеком с ограниченными возможностями? Программка не приближает к разгадке – в ней лишь знакомые факты биографии Фриды Кало и перечень слов на испанском языке, таких, как “Taranta Cartagenera”, “Tientos”, “Siguiriya”(жанры фламено-ред)
…На сцене – два гитариста, пианист, вокалистка, перкуссионист. Под тихие, но отчетливые возгласы «Оле» появляется героиня. И, хотя по залу проносится: «Ох, как на Фриду похожа!» (опять-таки спасибо кино), трудно поверить, что группа участников проекта на протяжении полутора часов сможет удерживать зал.
Но нужно не так много времени и танца, чтобы понять: этот спектакль не о фламенко и даже не для любителей фламенко. Фламенко – лишь средство, и здесь метафору «язык танца» надо понимать буквально. Основа фламенко – ритм, язык ритма понятен каждому и, погружаясь в мир спектакля, с каждым аккордом теряешь ощущение чистого танца, открывая смыслы, заложенные в театральном тексте. Танец сопровождается вокалом и хрипловатый, громадного диапазона и выразительности голос Татьяны Шишковой делает содержание испанских напевов ясным даже тем, кто не знает языка. Еще один ключ к пониманию – живописный: световые панно картин Фриды Кало идут постоянным комментарием к действию.
Отдельные фламенко-номера неожиданно складываются в драматический сюжет. Если после двух первых танцев в зале аплодировали и кричали «браво», то потом все стихло: немудреный рассказ на самую главную для человека тему – тему судьбы, захватил аудиторию.
Вот он - Фатум: грохот, всполохи фар – катастрофа, всегда незапланированная. На сцене – некто в черном: Рок, судьба, Черный человек, вестник трагедии. Неудавшаяся смерть и воскрешение в творчестве. Страстное Либертанго Пьяццоллы, и счастливая пара на фоне картины «Фрида и Диего» – удвоенное счастье. Одиночество, ревность, о которых обнаженно-болезненно рассказывают музыка, танец и живопись. Поиски себя и творческая зрелость, разрастающиеся в бессмертное VIVA LA VIDA («Да здравствует жизнь!»). В кульминации Диего-Рок (Константин Фролов –ред.), прямо на сцене облачается в женское платье и стремительно поворачивается к зрителю – это уже Маска Смерти с картины Фриды. Разухабистый и оттого особо пугающий танец героини в обнимку со Смертью напоминает о средневековых Плясках Смерти. За ним – Уход и Воскрешение в искусстве.
Когда происходящее на сцене передаешь словами, оно невольно напоминает некую буффонаду. Но ее нет ни капли, когда Фрида (Наталья Зайкова - ред.) в белом платье невесты танцует с ухмыляющейся Смертью, напротив, этот момент настолько реален, что по залу растекается болезненно-сладкий ужас - чувство, близкое к тому, что Аристотель когда-то называл катарсисом.
Как танцевальный спектакль может стать высокой трагедией? Точнее всего это объяснил Федерико Гарсиа Лорка в статье-лекции о дуэнде. Метафоричный, как все поэты, он назвал дуэнде – дух танца – силой, которую «все чувствуют и ни один философ не объяснит», которую можно лишь ощутить, настолько она стихийна и иррациональна. И это дуэнде незримо присутствует в спектакле «Фрида», где голос вокалистки льется «струей крови», а движения танца идут «от самых подошв».
…. «Стоит ли жизнь труда быть
прожитой?» - этот вопрос, заданный Камю в «Мифе о Сизифе», безуспешно пыталась разрешить европейская философия XX века.
Авторы «Фриды», не претендуя на лавры великих мыслителей, попытались посмотреть на проблему не с современной, а с древней точки зрения, сохраняющейся в культурах Испании и Мексики. «Дуэнде бессменно правит Испанией – страной, где веками поют и пляшут. Страной, распахнутой для смерти. В других странах смерть – это все. Она приходит, и занавес падает. В Испании он поднимается», - писал Лорка. И еще: «В целом мире лишь Мексика может протянуть руку моей Родине»
Не случайно в Испании существует один из самых мрачных праздников мира - день живых мертвецов, в котором принимают участие и те, кто был на волосок от смерти, и желающие отрепетировать своё знакомство с ней. Люди проходят по городу от церкви до кладбища и снова возвращаются к церкви, чтобы те, кто «счастливо избежал входа в темный дом под названием Смерть», могли получить благословение. Чтобы, как и Фрида, которая мудро и стойко выпила горькую чашу бытия, сказать: «Да здравствует жизнь!»
Марина АЛЯКРИНСКАЯ
25.07.2016